Посол вон! - Страница 48

— А действительно... — на некоторое время задумался Берендей, но потом решительно отмахнулся от странных дум. — Кстати, Илюха, ты кубок-то забери.

С этими словами он протянул своему богатырю честно выигранный золотой кубок.

— Спасибо, — тут же отозвался Изя, и ловко перехватил инициативу вместе с кубком.

Илюха хотел было возразить, но передумал. Что ни говори, а материальные вопросы лучше оставить в ведении ушлого черта. Тем более сейчас, когда вся казна концессии находится в залоге.

Тут взгляд Солнцевского упал на характерно выпирающий нагрудный карман на кафтане князя. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что именно там находится, поэтому, бросив взгляд на княгиню, которая увлеченно беседовала с Соловейкой, при этом теребя ухо левой головы Моти, Илюха поинтересовался у Берендея:

— Хм, а как насчет моей фляги?

При упоминании дорогой сердцу вещи князь вздрогнул и инстинктивно похлопал себя по карману, проверяя, на месте ли она.

— Илюх, ну зачем тебе она? — переходя на шепот, поинтересовался Берендей. — У тебя же кубок есть.

— Она мне дорога как память, — вполне честно признался Илюха, ведь это был чуть ли не единственный предмет из его временной родины, — и потом, при чем здесь кубок?

— Она для тебя память, а для меня просто спасение. Ну ты же знаешь мою Груню! — страдальческим голосом выдал Берендей. — Ну сам посуди, ты можешь выпить и из кубка, а мне приходится маскироваться.

Илюха был человеком незлобным, так что долго мучить непосредственное руководство не стал.

— Ладно, оставьте пока себе, — махнул рукой он, — после вернете.

— Верну, верну, не сомневайся, — тут же засуетился князь. — Я с твоей штукой снова себя человеком почувствовал.

— Кстати о чувствах, — тут же влез Изя. — На этот раз о чувстве глубокого удовлетворения. А не махнуть ли нам на охоту?

— Нам? — удивился Берендей. — Да вроде вы раньше охотой не увлекались.

— Ша, если не хотите брать, так и скажите!

— Я... — попытался вставить слово князь, но Изя молол языком значительно быстрее.

— Нет, ежели мое или, скажем, Илюхино общество вам претит, так говорите прямо, в лицо, и не надо уходить от ответа в дебри лингвистики!

— Я... — опять постарался вставить хоть слово Берендей.

— Конечно, ежели с вами наша Любава попросилась, небось, ей бы вы не отказали! — продолжал бушевать Изя.

— Дай сказать хоть слово! — наконец навел порядок во вверенном ему подразделении князь.

— Да я что, мешаю, что ли? — удивился Изя. — Говорите сколько хотите, я таки весь внимание.

— Вот я и пытаюсь сказать, что мы как раз послезавтра собрались на соколиную охоту, — выпалил Берендей и смахнул со лба выступивший пот.

— Соколиную... — протянул черт, переглядываясь с Илюхой. — Так это то, что нужно! Я всю жизнь мечтал поучаствовать в соколиной охоте.

— И у тебя есть сокол? — удивился Берендей.

— У меня есть Мотя, — гордо вставил черт, а Гореныш охотно подтвердил это высказывание двойным кивком.

Третья голова этого сделать не могла, так как расположилась на коленях княгини, и та чесала ей за ухом.

— Мотя... — с сомнением в голосе протянул Берендей.

— А что? — удивился Илюха. — Крылья есть, когти есть, летать умеет, чем не сокол?

Берендей внимательно посмотрел на Мотю, и тот охотно продемонстрировал ему крылья, когти и даже чудесные острые зубы.

— Так, к каким подходить? — скромненько поинтересовался Изя.

Князь немного посомневался, а потом обреченно махнул рукой. Он уже из личного опыта знал, что отвязаться от среднего богатыря очень непросто.

— Утром отправимся.

— А надолго? — уточнил волнующие детали черт.

— Да нет, на пару дней всего.

— Договорились, — обрадовался Изя, — с первыми лучами солнца мы с Мотей у ваших ног.

— А ты с Любавой? — обратился Берендей к Солнцевскому.

— Не, мы с ней, пожалуй, останемся, — протянул Илюха. — Она генеральную уборку затеяла, я ей помочь обещал.

Такой ответ заставил Берендея аж присвистнуть от удивления. Что-то ранее он не замечал в Илюхе качеств домоседа.

— Под влиянием обстоятельств люди меняются, — словно угадав мысли князя, вставил словечко Изя.

— Что ж, вольному — воля, — придя в себя, отозвался киевский правитель. — Послезавтра поохотимся, а пока давайте веселиться. Надо же выигранный кубок обмыть!

Ни Изя, ни Илюха возражать не стали и тут же принялись претворять задание руководства в жизнь. Тем более что за то время, пока они общались с князем, зал принял свой традиционный облик, за ломящимися от снеди столами расположились богатыри, ожидавшие от князя только одного — начала очередного пира. И отмашка была дана.

— За чемпиона по армрестлингу Илюху Солнцевского. Ура!

— Ура! — тут же ответила сотня луженых глоток. Далее все пошло по накатанной. Пир как пир, со всеми прелестями этого милого мероприятия.

Друзьям на этот раз расположились в сторонке с надеждой между чаркой-другой обсудить некоторые дела. Но задуманному было не суждено сбыться, и за их столом, испросив разрешения, расположились три былинных богатыря. Даже невооруженным взглядом было видно, что Илье (тому, который Муромец) было что сказать Илюхе (тому, который Солнцевский).

Муромец залпом осушил пару кубков и решился.

— Прав ты, богатырь, — начал он нелегкий для самолюбия разговор. — Ерунда это все. Первый, второй, какая разница? Мы же не басурмане с тобой какие, ведь одно дело делаем. Так чего же нам друг на друга серчать?

Илюха ничего отвечать не стал. Вместо этого он просто протянул былинному богатырю руку. Муромец хмыкнул в усы, пожал ее, и долгоиграющий больной вопрос был снят с повестки дня. Причем Солнцевский искренне надеялся, что навсегда.