Посол вон! - Страница 37

— Не понял, а я-то тут при чем? — удивился Илюха.

— А кто при чем? Ты командир, и в том, что не уберег подчиненных от темницы, твоя главная вина.

— Да вы что, Агриппина Иоанновна! — обиженно взвился Солнцевский. — Это все происки империализма в лице отдельных его представителей из агрессивного блока НАТО!

— Твое НАТО, это само собой, — отрезала княгиня. — А с себя вины не складывай. Если это действительно твои ребята хулиганили, твоя вина, что их распустил. А если навет на них навели, тоже виноват, что интригу не раскусил и ворога на свет белый за жабры не вытащил.

Последняя фраза несколько удивила Солнцевского, и он начал серьезно сомневаться, что пиво было такое уж безалкогольное.

— Ведь ваша сила была в нестандартном подходе к ситуации! — продолжала рубить правду-матку Агриппина.

— Так я и собирался нестандартно подпалить «Иноземную слободу» с четырех сторон, — начал оправдываться Солнцевский.

— Я же сказала нестандартно, а не глупо! Ты же несколько блестящих дел со своими ребятами провернул, так чего же ты сейчас-то стушевался?

— Не знаю, — честно признался Илюха, — как-то уж очень быстро все произошло. Еще совсем недавно у меня было все: друзья, работа, положение, и вдруг все это рассыпалось словно карточный домик.

— Значит, для начала надо восстановить команду, а уже потом сообща решать возникшую проблему.

— Я их отпустить не могу, — обреченно заметил притихший Берендей, — это как-никак дипломатический скандал, да вся Европа сейчас следит за тем, что у нас в Киеве происходит и по какому пути мы будем развиваться.

— Помолчал бы уж, — осадила муженька княгиня.

И тут в стриженой голове Илюхи четко и ясно материализовалась вполне сносная идейка. Он даже крякнул от неожиданности.

— Европа говорите... Так будет вам Европа!

С этими словами Илюха ломанулся прочь из комнаты, однако уже в дверях притормозил и бросил своим гостям:

— Посидите тут, я быстро.

Солнцевский затворил за собой поплотнее двери и принялся искать домового. И хотя «Чумные палаты» были не таких уж гигантских размеров, это было совсем непросто. Домовой, мягко говоря, не очень приемлет шумные компании и предпочитает в такой момент затаиться где-нибудь в укромном уголочке. Однако чаще всего он любил ошиваться в лаборатории Изи.

— Феофан, ты где? — гаркнул Илюха, как только добрался до чердака.

— Ты чего орешь? — раздалось совсем рядом с богатырем, и домовой позволил себя заметить.

Причем, судя по блестящим глазкам, он уже успел приложиться к Изиным творениям.

— Ты знаешь, где черт деньги прячет? — перешел сразу к главному Илюха.

Услышав такой, с первого взгляда, простой вопрос, Феофан тут же напрягся, осторожно ответил:

— Конечно, нет.

— Не виляй. Кому, как не тебе, знать, где Изя прячет деньги!

— А я не знаю, — набычившись, буркнул Феофан, — я вам не нянька следить за всеми.

— Да пойми ты, эти деньги нужны как раз для того, чтобы его с кичи вынуть!

Домовой запыхтел, словно закипающий самовар, но сдаваться не собирался.

— Знать не знаю, ведать не ведаю.

— Да он только рад будет, коли ты мне расскажешь!

— Рад?! — не сдержался Феофан. — Да он мне голову оторвет!

— Не оторвет, — успокоил его Солнцевский, — беру все на себя. Мол, это я сам случайно подсмотрел, куда он кубышку прячет, а ты тут совсем даже ни при чем.

— Не поверит, — хмуро заметил домовой и маленькими пальчиками нервно начал теребить волосатое ухо, — ни за что не поверит.

— Поверит, а что ему еще останется делать? — пожал плечами Солнцевский. — К тому же другого способа вытащить его и Любаву с нар, а Мотю вернуть из ссылки я не вижу.

Было видно, что Феофан дрогнул, Илюха тут же постарался закрепить успех.

— Поди соскучился по Любавиным пирогам-то?

Домовой крякнул и с яростью продолжил терзать свое многострадальное ухо.

— Да и пиво скоро закончится, а Изя еще собирался с тобой вместе новый сорт, персонально для Берендея, придумать.

Феофан уже был готов согласиться, но возможная кровавая месть старого черта за кассу «Дружины специального назначения» не позволяла сделать последний шаг.

— К тому же это наши общие деньги, — продолжал гнуть свое Илюха. — И мои, и Любавины, и даже Мотины.

Пауза, колебания продолжаются, Илюха продолжает:

— А я тебе, ко всему прочему, куплю новую белую душегрейку на меху, с яркой вышивкой. Недавно на базаре такую видел.

Последний довод доконал домового, и он решился, резко махнув маленькой рукой.

— Эх, была не была, ежели что, прикроешь! Ладно, дам тебе наводку.

— Конечно, прикрою, мое слово крепче алмаза!

— Но только на основную казну, — уточнил Феофан, — личную заначку черта я сдавать не буду.

— Интересно, откуда у него «личная» заначка, ему что, всех наших денег не хватает? — удивился Солнцевский, следуя за домовым, но тут же поправил сам себя: — Хотя о чем это я? Он же черт, да к тому же еще и Изя.

Между тем старый, но от этого не менее шустрый домовой залез под старую кровать, долго там кряхтел, еще больше чихал, но в конце концов вытащил на свет божий кожаный мешок впечатляющего размера.

— Ну Изя и жук! — констатировал Солнцевский, прикинув мешочек на вес.

— Судьба у него такая, — заметил Феофан, — но смотри, ты обещал.

— Да, да, конечно. Я сам знал, где бабки спрятаны, а ты тут ни при чем.

— А давай еще скажем, что я защищал деньги?

— Ага, до последней капли крови, — отмахнулся Солнцевский. — Не надо палку перегибать.

На том и порешили, Феофан сладко зевнул и отправился на дневной отдых, а Илюха потащил мешок к представителям правящей династии.